Именем Украины: ВСУ не разрешал банкам присваивать вклады

ЮРЛИГА уже писала о решении Верховного Суда Украины от 29 января 2014 года по делу № 6-149цс13 по иску физлица к ПАО «Акционерный коммерческий промышленно-инвестиционный банк» о взыскании суммы вклада и возмещении морального вреда.

ВСУ было сделано правовое заключение, согласно которому письменная форма договора банковского вклада считается соблюденной, если внесение денежных сумм подтверждается договором банковского вклада с выдачей сберегательной книжки.

Возложение на лицо предусмотренной ст. 1172 Гражданского кодекса ответственности (возмещение юр- или физлицом вреда, причиненного их работником или другим лицом), которая применяется в деликтных правоотношениях, исключает одновременное применение норм материального права, предусматривающих ответственность за нарушение договорных обязательств, в частности ст. 1058-1060 ГК.

В публикациях, появившихся после этого решения в прессе говорится о том, что Верховный Суд разрешил банкам не возвращать депозитные вклады своим клиентам. Разъясняется, что вкладчики, потерявшие квитанции о внесении денег на счет, могут остаться без депозитов. ЮРЛИГА решила внести ясность и поинтересовалась у юристов, соответствуют ли такая информация истине.

Старший юрист ЮК «Алексеев, Боярчуков и партнеры» Артем Тараненко отметил, что для непосвященного в юридические «премудрости» гражданина решение ВСУ является как минимум несправедливым по отношению к истице, которая согласно фабулы дела пострадала от незаконных действий трех сотрудников банка и по итогу рассмотрения дела рискует остаться без денег. Но, это лишь на первый взгляд.

Он пояснил, что ситуация, которая произошла с депозитным вкладом истицы, по ее мнению внесенным именно в банк, а по факту, судя по всему, оказавшимся в «карманах» недобросовестных сотрудников финансового учреждения является не новой для судебной практики нашего государства. В качестве примера он привел решение ВСУ от 25 апреля 2012 года: в схожем деле суд стал на сторону истца. Он все же сделал оговорку, что в том деле у пострадавшего вкладчика был письменный договор вклада с банком.

По словам юриста законодательство довольно четко и детально регламентирует правила приема банками денежных вкладов от физических лиц, порядок открытия соответствующего счета и документального оформления таких операций. Частью 1 ст. 1059 ГК предусмотрено, что договор банковского вклада заключается в письменной форме. В данной норме законодатель объясняет, что письменная форма договора банковского вклада считается соблюденной при условии, что внесение денежных средств подтверждается письменным договором и фактом выдачи сберегательной книжки, сертификата или другого предусмотренного законодательством документа. При этом часть вторая этой же статьи прямо предупреждает участников правоотношений, что несоблюдение письменной формы имеет за собой негативные последствия в виде недействительности такой сделки.

А. Тараненко указал, что исходя из фабулы дела истица письменного договора с банком не заключала, а факт внесения ею денег подтверждался лишь сберегательной книжкой. При этом суды установили, что номер счета внесенный в сберкнижку принадлежит другому лицу. Поэтому применив процитированную норму ст. 1059 ГК ВСУ абсолютно правомерно пришел к выводу, что между сторонами спора отсутствуют обязательственные правоотношения возникающие из договора банковского вклада.

«Но такая «невнимательность» истицы к оформлению вклада в пол миллиона долларов все же не является критичной, ведь ст. 1172 ГК Украины прямо указывает на то, что юридическое лицо несет ответственность за вред нанесенный находящимся при исполнении трудовых (должностных) обязанностей сотрудником», - отметил юрист.

При этом материалы дела содержат информацию о том, что записи в сберегательной книжке касательно движения денег по «счету» истицы осуществлялись тремя контролерами банка. По факту незаконных действий этих лиц правоохранительными органами было возбуждено уголовное дело, и в последующем данным сотрудникам банка предъявили обвинение по части 5 ст. 191 Уголовного кодекса. В то же время информации о вынесении приговора нерадивым сотрудникам банка в материалах дела нет, что в свою очередь свидетельствует об отсутствии установленного в законном порядке факта их вины и не дает суду возможности применить в ответчику, установленную ст. 1172 УК меру ответственности.

«В данном случае ни истец, ни суды предыдущих инстанций толком не определились какой же из двух абсолютно разных типов ответственности стоит применять к ответчику при рассмотрении дела. Именно на этот факт Верховный Суд и обратил внимание во второй части правового заключения, сделанного по результатам рассмотрения дела. Данным решением судьи в очередной раз подчеркнули важность правильного выбора истцом способа защиты своих нарушенных прав», - считает А. Тараненко.

Андрей Авторгов, адвокат, к.ю.н, партнер ЮФ «Агентство по вопросам долгов и банкротства», также не согласен с мнением о том, что суд якобы разрешил банкам обманывать клиентов.

По его словам ВСУ совершенно обоснованно сослался на требования части первой ст. 1059 ГК, которая говорит о том, что письменная форма договора банковского вклада считается соблюденной, если внесение денежных средств подтверждено договором и (а не или) выдачей сберегательной книжки, сертификата, или иного документа. Исходя из этой нормы, ВСУ пришел к выводу, что суды низших инстанций ошиблись, полагая, что его заключение может быть подтверждено лишь сберкнижкой при отсутствии самого договора.

« В данном конкретном случае, я так понимаю, вклад клиента был похищен сотрудниками банка, которые не заключили с клиентом договор, не выдали никаких документов финансового характера (чек, квитанция, приходной кассовый ордер), а выдали лишь так называемую «сберегательную книжку». Этот документ, хотя и подтверждает получение и дальнейшее движение денежных средств, однако из него не усматривается ни срок действия договора, ни размер процентов, ни иные его существенные условия», - пояснил юрист.

Он считает, что поскольку письменная форма договора соблюдена не была, суд совершенно обосновано сослался на нормы части 2 ст. 1050 ГК, и пришел к правильному выводу относительно отсутствия у сторон именно договорных обязательств.

«Опять же возникает вопрос: а из каких же источников клиент, считающий что договор все таки был заключен, черпал информацию об условиях его депозитного договора, размере процентов по нему? Естественно, как финансовая так и правовая просвещенность наших граждан оставляет желать лучшего и пострадавшего клиента банка по человечески искренне жаль, однако решение ВСУ я считаю обоснованным.

Проецируя эту ситуацию на кредитные правоотношения, в случае отсутствия заключенного кредитного договора в письменной форме, (после внесения соответственных изменений в Закон «О защите прав потребителей»), банк не смог бы требовать процентов по нему, претендуя лишь на возврат безосновательно полученных денежных средств», - заключил А. Авторгов.