В постановлении по делу №754/2553/18 от 10.10.2023 Кассационный уголовный суд Верховного Суда признал результаты следственного эксперимента недопустимым доказательством из-за необеспечения эффективной защиты на этапе досудебного расследования. Детальнее о нюансах реализации права на эффективную защиту по данному делу рассказали в НААУ.
Сторона защиты настаивала, что хотя в ходе этого следственного действия и присутствовал адвокат, ее участие было номинальным. У осужденного не было возможности конфиденциально посоветоваться с адвокатом, получить консультацию и обсудить важные к тому времени действия в уголовном производстве.
Соответствовала ли правовая помощь после задержания и при проведении следственного эксперимента минимальным требованиям эффективности?
КУС напомнила, что согласно части 3 статьи 42 УПК подозреваемый имеет право на защитника и встречу с ним до первого допроса с соблюдением условий, обеспечивающих конфиденциальность общения. Согласно части 1 статьи 48 УПК защитник привлекается подозреваемым, обвиняемым или другими лицами по просьбе или согласию подозреваемого, или в соответствии с частями 1 и 2 статьи 49 УПК следователем, прокурором через центр бесплатной правовой помощи.
Право на правовую помощь включает, как минимум, право контактировать и консультироваться с адвокатом до допроса и физическое присутствие адвоката во время первоначального допроса в полиции и последующих допросах в ходе производства. Такое присутствие должно обеспечивать эффективную и практическую правовую помощь, а само по себе привлечение адвоката не обеспечивает эффективной защиты.
Нужно больше разъяснений и аналитики к нормативному акту? Попробуйте Legal Solution. Оно поможет быстро сориентироваться в сложных правовых вопросах и узнать, как именно применяются НПА в вашей отрасли. Закажите решение по ссылке.
Осужденный по делу находился под контролем представителей правоохранительного органа с момента задержания до его заключения под стражу без регистрации. Согласно письму прокуратуры, какие-либо сведения о его нахождении в райотделе полиции отсутствуют. Таким образом, осужденный находился в незарегистрированном задержании, что, по определению ЕСПЧ, означает "полное отрицание фундаментально важных гарантий в статье 5 Конвенции и составляет наиболее тяжкое нарушение этого положения" (El-Masri v. the former Yugoslav Republic of Macedonia; Al Nashiri v .Poland; Belozorov v. Russia and Ukraine).
Поэтому ВС отметил, что в результате нарушения требований статьи 210 УПК о задержании не было известно должностному лицу, отвечающему за пребывание задержанного в соответствии со статьей 212 УПК. Таким образом, это лицо не могло:
проконтролировать надлежащее обращение с задержанным и соблюдение его прав, обеспечить запись всех действий, проводимых с привлечением задержанного, время их начала и окончания, а также лиц, совершающих такие действия или присутствовавших при совершении таких действий;
обеспечить безотлагательное оказание надлежащей медицинской помощи и фиксацию медицинским работником каких-либо телесных повреждений или ухудшение состояния здоровья задержанного.
Осужденный оказался в ситуации, в которой его благополучие полностью зависело от отношения тех лиц, под контролем которых он фактически находился.
В то же время, материалы дела не содержали сведений, позволяющих установить, что адвокат, участвовавшая в следственном эксперименте, имела полномочия на представительство интересов осужденного. В материалах дела также отсутствовали сведения о том, что о задержании осужденного были поставлены в известность его родственники или другие лица и/или Центр БПП. Также отсутствуют какие-либо подтверждения тому, что адвокат получила полномочия от осужденного, другого лица по просьбе и с согласия осужденного, или от Центра БПП. Соответственно, суд пришел к выводу об отсутствии оснований полагать, что адвокат имел полномочия защитника в процессе.
Также не было подтверждения тому, что осужденный имел конфиденциальную встречу с адвокатом перед тем, как начал давать свои показания, в том числе и во время следственного эксперимента.
И при таких обстоятельствах утверждения осужденного о том, что он не получил от адвоката, присутствовавшего во время проведения следственного эксперимента, надлежащей правовой помощи, не опровергаются доказательствами, представленными стороной обвинения.
В конце концов, КУС признал, что право на правовую помощь осужденного в связи с его участием в следственном эксперименте не было обеспечено должным образом, и, соответственно, не выполнено одно из обязательных условий допустимости результатов следственного эксперимента, определенных практикой Суда.
Читайте также: Определяя размер компенсации расходов на юридическую помощь, суд должен учесть разумность их объема и сложность дела
Все источники информации для вашей работы - в новом решении LIGA360 PRO. Доступ к самой полной базе законодательства, судебных решений и инструментов проверки контрагентов. Узнайте больше преимуществ по ссылке.
