Pro Bono: что думают компании на самом деле?

Что такое Pro Bono и почему нужно этим заниматься? Приносит ли это пользу компаниям или же это просто лишний повод похвастать заслугами на вечеринке? Что ж, подход у компаний к данному вопросу разный - кто-то утверждает, что его сотрудники сами выявляют инициативу, а кто-то все же придерживается мнения, что бизнес в первую очередь, а уже потом в нагрузку и Pro Bono-проекты.

Специфика проекта зависит от самой компании, к примеру, Наталия Ольберт-Синько, директор PRP в Украине, отмечает 2 направления деятельности - образование и формирование бренда Украины на международной арене (выставка Пинзеля в Лувре, сайт Discovery - Ukraine о лучшем в нашей стране на английском языке). Pro Bono-проектами компания занимается постоянно, ведь сотрудникам самим интересно принимать участие в чем-то важном помимо своей непосредственной работы, - утверждает г-жа Ольберт-Синько.

Того же мнения придерживается и Василий Мирошниченко, CFC Consulting, в числе инициатив которого распространение в 2007 г. информации относительно геноцида в западной провинции Судана Дарфуре. О конфликте был снят документальный фильм, который распространили на аудиторию World Music Awards, с которыми на то время сотрудничала компания.

Несколько иная позиция у генерального директора PR-агентства Newsfront Владимира Дегтярева, который в отличие от коллег отдает преимущество краткосрочным консультационным проектам - медиа-тренингам для НГО или общественных организаций, поддержке отдельных пресс-мероприятий. Стабильность бизнеса агентства зависит от клиентов, которые способны оплачивать счета, и поэтому основной приоритет отдается коммерческим проектам. Большинство же Pro Bono-проектов агентства основаны на ценностях и интересах отдельных сотрудников, часть рабочего времени которых может выделяться на те или иные социальные проекты, интересные лично им.

Участников дискуссии заинтересовал вопрос: почему пиар-агентства, которые достаточно Pro Bono-активны, не хотят сотрудничать с общественными организациями, особенно в том, что касается конфликтов с властью?

Позиция бизнеса здесь более чем понятна, ведь, как объясняет В. Дегтярев, есть сомнения, что международные компании захотят работать с теми пиар-агенциями в портфолио которых значатся конфликты. И неважно выступали они на стороне правого, или нет.

Что же касается юрбизнеса, то несмотря не стереотип, что его представители занимаются исключительно предоставлением бесплатных консультаций тем, кто не может позволить себе заплатить, то это далеко от истины. Как отмечают представители юрфирм, часто они просто не могут предоставлять такую помощь в силу специфики проблем граждан. Большинство юридических компаний ориентированы на обслуживание крупного бизнеса, а не на решение конфликтов по затоплению квартиры или вредными бабушками из подъезда. Как следствие - большинство Pro Bono-проектов лежат в плоскости студенческого сообщества.

Маргарита Карпенко, управляющий партнер киевского офиса DLA Piper, рассказывает, что ранее компания по собственной инициативе предоставляла правовую помощь неимущим, работу с которыми начать им посоветовали власти города. Однако в силу отсутствия понимания между властями и юристами проект тихонько ушел в небытие. На постоянной основе компания с 2006г. занимается стипендиальным конкурсом для студентов, участие в котором каждый год принимает около 100 человек. По результатам конкурса определяются 4 победителя, которые в зависимости от занятых мест получают возможность стажировки в офисах DLA Piper в Лондоне, Москве, Вашингтоне и др., или же стипендию и стажировку в киевском офисе. Без учета поездок за границу общий бюджет конкурса - приблизительно 25 тыс. дол. в год.

Иной фокус на Pro Bono у ЮФ «Саенко Харенко» - Татьяна Кучерук, отмечает, что компания выбрала путь законотворчества и помощь студентам. Так, юристы фирмы тренируют команду института международных отношений КНУ им. Т.Шевченко для участия в moot-court.

Как оказалось компании не ведут какого то учета время потраченного сотрудниками, или эффективности инициированных проектов. Приблизительно участники дискуссии сошлись к мысли, что тратится где-то 5 -10% времени. Хотя такой подход нельзя назвать единым. Т. Кучерук отмечает, что несколько лет тому назад 50% времени в год одного юриста шло на законотворческую деятельность. А вот В.Дегтярев более склонен к точечному сотрудничеству: если есть проект, который не особо интересен компании, и соответственно нет времени, которое можно было бы на него потратить, то выделяется несколько часов одного из сотрудников в зависимости от ситуации.