В решении по делу SARGAVA v. ESTONIA Европейский суд по правам человека решил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции.
Основным вопросом в этом деле было то, было ли национальное законодательство достаточно четким и предоставляло ли необходимые гарантии для защиты профессиональной тайны адвоката в случае изъятия и последующего осмотра ноутбука и мобильного телефона адвоката.
Суд отметил, что в контексте обысков и выемок национальное законодательство должно обеспечивать определенную защиту лица от произвольного вмешательства в права, предусмотренные статьей 8. Таким образом, его положения должны быть достаточно четкими, чтобы дать гражданам адекватную информацию об обстоятельствах и условиях, при которых государственные органы имеют право прибегать к любым подобным мерам.
Кроме того, Суд признал важность конкретных процессуальных гарантий, когда речь идет о защите конфиденциальности обмена информацией между адвокатами и их клиентами.
Конвенция не запрещает возлагать на адвокатов определенные обязательства, которые могут относиться к их отношениям с клиентами. В частности, это касается случаев, когда найдены достоверные доказательства участия адвоката в правонарушении или в связи с усилиями по борьбе с определенной практикой. В этой связи, однако, важно обеспечить четкие рамки для таких мер.
Около 100 млн судебных решений для работы юристов и адвокатов - есть в LIGA360. Используй 35 фильтров для поиска и анализа, быстро просмотри резулятивную часть, получи историю дела и подобные решения. Выбери выгодный тариф LIGA360 прямо сейчас.
В данном деле Суд отмечает, что в соответствии с национальным законодательством существуют определенные гарантии по проведению обысков и ареста в целом, а также относительно контекста обыска помещений адвокатов. Действительно, согласно национальному законодательству, обыск может быть произведен, если есть обоснованное подозрение, что объект будет найден в помещении, которое подлежит обыску. Кроме того, ордер на обыск должен определять объект, место и причины обыска. В случае проведения обыска в адвокатской конторе он должен быть санкционирован определением судьи предварительного следствия или определением суда и производиться в присутствии адвоката, в помещении которого производится обыск, или другого адвоката.
Несмотря на вышеуказанные гарантии, существенная обеспокоенность Суда заключается в отсутствии практической основы для защиты профессиональной тайны в таких делах, как это. Исходя из предпосылки, что в соответствии с национальным законодательством профессиональная адвокатская тайна не применяется до той степени, в которой адвокат сам является подозреваемым и/или действовал в качестве, отличном от адвоката, ключевым вопросом является то, как привилегированный материал отличается и отделяется от материала, в котором невозможно полагаться на конфиденциальность между адвокатом и клиентом.
Суд обращает внимание на тот факт, что в дополнение к гарантиям конфискации носителей данных и/или копированию их содержимого, а также просеивания данных, хранящихся в цифровом виде, также важно предотвращать необоснованный и незафиксированный доступ к данным носителям и/или обработки данных с момента их изъятия до возвращения или уничтожения в установленном порядке.
Возвращаясь к обстоятельствам этого дела, Суд отмечает, что национальное законодательство не содержит никакой конкретной процедуры или гарантий по проверке электронных носителей данных и предотвращения нарушения связи, на которую распространяется право на профессиональную тайну. Суд считает, что отсутствие практической процессуальной схемы и гарантий в меньшей или большей степени также отражается на том, как в этом деле был санкционирован обыск и как дальнейшее копирование изъятых носителей данных и исследование их содержания осуществлялись.
Секрет успеха адвоката НААУ - в решении LIGA360. Анализ судебных решений и законодательства, мониторинги и правовые сервисы, доступ в кабинет НААУ и Электронного суда. Закажи сегодня, и выполняй рабочие задачи эффективнее.
В случае заявителя ордер на обыск, выданный судьей предварительного следствия, не предусматривал сохранения возможного конфиденциального материала, защищенного профессиональной тайной. Ситуация была таковой, несмотря на то, что ходатайство государственного прокурора об ордере на обыск конкретно содержало ссылку на возможность того, что заявитель мог владеть информацией, связанной с его профессиональной деятельностью как адвоката, но это не имело бы значения в контексте уголовного производства, что продолжается.
Хотя позже заявителя заверили, что поиск содержимого его ноутбука и мобильного телефона будет происходить на основе ключевых слов - и такой поиск действительно был произведен - эта обязанность, не вытекает из национального законодательства. Соответственно, поиск по ключевым словам не был предусмотрен в заявлении государственного прокурора о санкционировании обыска, а также такая обязанность не была упомянута судьей предварительного следствия в ордерах на обыск.
Скорее оказывается, что решение о том, проводить ли поиск по ключевым словам (использовать ли любой другой метод отсева), а также выбор соответствующих ключевых слов было полностью возложено на расследование следственных органов.
Кроме того, национальное законодательство не предоставляло заявителю никакого права присутствовать при поиске по ключевым словам.
В любом случае, по национальному законодательству остается непонятным, как будут разрешаться любые потенциальные споры между следственными органами и соответствующим адвокатом по поводу ключевых слов, которые должны использоваться, или каких-либо других методов фильтрации электронного содержимого.
Хотя в национальном законодательстве отсутствовали соответствующие процессуальные гарантии для защиты данных, на которые распространяется право на профессиональную тайну, у Суда нет никаких оснований для решения вопроса о том, была ли фактически нарушена конфиденциальность между адвокатом и клиентом по данному делу. Однако, по мнению Суда, отсутствие процессуальных гарантий, касающихся защиты профессиональной тайны адвоката, уже не отвечает требованиям, вытекающим из критерия, согласно которому вмешательство должно осуществляться по закону в значении статьи 8 § 2 Конвенции.
В свете вышеупомянутого ЕСПЧ признает, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции.
Читайте также: В ЕРАУ возобновлено отображение части данных об адвокате
Настройте эффективную работу юридического бизнеса в единой ІТ-платформе LIGA360. Вся информация и инструменты для принятия решений. Подробности по ссылке.
