Конституционный Суд растолковал содержание ч. 3 ст. 99 ГК, согласно которой члены исполнительного органа могут быть в любой момент устранены от исполнения своих обязанностей. Отныне это положение следует понимать как право компетентного органа общества в любой момент и на любых основаниях устранить лицо от выполнения обязанностей члена исполнительного органа при условии, что в уставных документах общества не определено таких оснований.
По мнению КСУ, эта норма является формой защиты права собственности, которая состоит в специфическом действии носителей корпоративных прав в отношениях с лицом, которому они доверили право осуществлять управление обществом, и не может рассматриваться в разрезе трудового права, в частности в аспекте ст. 46 КЗоТ. Устранение членов или председателя правления от выполнения обязанностей по своей правовой природе, предмету регулирования и правовыми последствиями отличается от отстранения работника от работы на основании ст. 46 КЗоТ. Поэтому решения органов общества об устранении членов правления следует рассматривать в пределах корпоративных правоотношений, руководствуясь ч. 3 ст. 99 ГК.
Необходимость толкования ч. 3 ст. 99 ГК была вызвана неоднозначной судебной практикой по вопросу устранения членов правления от выполнения ими своих обязанностей. Одни суды рассматривали такое устранение в аспекте ст. 46 КЗоТ, то есть как отстранение членов правления от работы, другие - разграничивали категории отстранения от работы и устранения от выполнения членов правления общества. Это приводило к нарушению права собственности, закрепленного в ст. 41 Конституции, поскольку участники общества не могли предупредить или прекратить ненадлежащее использование имущества общества, лишив прав членов исполнительного органа.
