Вчера, 28 ноября, состоялось заседание секции первой и второй судебных палат Научно-консультативного совета при Высшем хозяйственном суде Украины. Из полутора десятка вопросов, возникающих при разрешении хозсудами споров о корпоративном управлении и реализации корпоративных прав, было выбрано 6 наиболее актуальных, вызывающих непонимание среди судей и как следствие - принятие разных решений.
Итак, на обсуждение было вынесено следующие 6 вопросов:
1. Подлежат ли рассмотрению в порядке хозяйственного судопроизводства дела, связанные з созданием, деятельностью, управлением и прекращением деятельности кооперативов, если стороной по делу является физическое лицо?
С одной стороны есть постановление Пленума Верховного Суда Украины от 24.10.2008 № 13 в котором указано, что не подлежат рассмотрению в порядке хозяйственного судопроизводства дела, связанные с созданием, деятельностью, управлением и прекращением деятельности других субъектов хозяйствования, которые не являются хозобществами (кооперативы, частные, коллективные предприятия, др.), если стороной по делу является физлицо. При этом норма п.4 ч.1 ст. 12 ХПК в силу ее императивного характера не подлежит применению по аналогии относительно споров, связанных с деятельностью других субъектов хозяйствования.
Но в то же время стоит обратить внимание, что определением Хозяйственного суда Николаевской области по делу № 14/680/07 было отказано в принятии искового заявление Николаевского союза потребительских обществ «Облспоживспілка». Суд посчитал, что исковое заявление не подлежит рассмотрению в хозяйственных судах, поскольку «Отель «Колос» не является хозобществом. В итоге по данному делу ВСУ отменил постановление ВХСУ и оставил в силе постановление Одесского апелляционного хозяйственного суда, которым дело было передано на новое рассмотрение.
ВСУ посчитал, что производственный кооператив потребительской коммерции является хозяйственным обществом в понимании ст. 79 и 93 ХПК.
Как бы члены совета не спорили, неизменным пока остается одно: хотя, по сути, по духу ответ на поставленный вопрос следовало бы дать положительный, законодательство такой возможности пока не предоставляет.
2. Законом не предусмотрено право акционера (участника) хозяйственного общества обращаться в суд за защитой прав или охраняемых законом интересов общества вне отношений представительства.
Каким образом хозяйственному суду защитить нарушенные корпоративные права акционера (участника) в данной категории споров, если спор, хотя и подведомственный хозсуду, но хозяйственный суд должен отказать в удовлетворении таких исковых требований?
В этой связи Анатолий Амелин, член НКЦБФР, напоминает, что первое чтение уже прошел законопроект № 2013а, которым предусмотрено разрешить акционерам подавать иски в хозсуд о возмещении обществу убытков, причиненных должностными лицами этих обществ. Первоначальная версия проекта предполагала предоставить такое право собственникам 5 и более процентов статутного капитала общества. Однако текст проекта в процессе подготовки ко второму чтению претерпел ряд существенных изменений. Во-первых, вместо 5 % депутаты предложили 10%, а во-вторых, указали, что субъекты, подавшие иск, являются истцами, а не представляют общество. В то же время решение судом будет приниматься в интересах общества.
Но пока данный проект не стал законом, судьям все же необходимо разъяснить, как поступать в ситуации, описанной в вопросе. Александр Онуфриенко, директор юридического департамента КУА «КИНТО», советует прописать следующие, что наличие корпоративных прав не порождает права подавать иск от имени и в интересах хозяйственного общества.
3. Если на протяжении первого года со дня государственной регистрации общества участник не выполнил свой обязанности относительно формирования уставного капитала, а общее собрание участников общества не приняло предусмотренных ч.3 ст. 144 ГК и ч.2 ст. 52 Закона «О хозяйственных обществах» решений, то каким образом в дальнейшем должно определяться количество голосов такого участника общества?
В решении КСУ от 05.02.2013 по делу № 1-3/2013 четко указано, что вопрос относительно количества голосов для полномочности общего собрания участников общества и результатов голосования за принятие их решений в случае, описанном в вопросе, подлежит законодательному урегулированию.
Также КСУ указал, что положения ч. 4 ст. 58 Закона о хозобществах стоит понимать так: при определении полномочности общего собрания участников общества и результатов голосования за принятие их решений учитывается количество голосов участников, которое определено пропорционально размеру их долей в уставном капитале, установленных уставом общества, независимо от стоимости реально внесенных (уплаченных) ими вкладов только в течение первого года со дня государственной регистрации общества.
Такой подход КСУ Инна Спасибо-Фатеева, профессор кафедры гражданского права № 1 Национального университета «Юридическая академия Украины имени Ярослава Мудрого», назвала иезуитским, поскольку, указав на необходимость законодательного урегулирования вопроса, Суд тем самим уклонился от трактовки соответствующих норм.
По данному вопросу позиция членов Научно-консультативного совета неоднозначна. С одной стороны Елена Беляневич, главный научный сотрудник Института частного права и предпринимательства НАПрН Украины, указывает на тот факт, что внести вклад в устав это корпоративная обязанность. «То есть, если не исполнена обязанность, то таким образом можно претендовать на право?» - вопрошает г-жа Беляневич.
И хотят такой подход и выглядит логичным и нашел поддержку среди присутствующих, некоторые члены совета, в частности Наталия Кузнецова, профессор кафедры гражданского права Киевского национального университета имени Тараса Шевченко, отмечает, что данную процедуру все же следует урегулировать законодательным путем. В противном случае, если в разъяснении для судей прописать, что такие голоса не нужно учитывать, то возникнет множество вопросов насчет перераспределения голосов, и тому подобное. Кроме того, написав подобное разъяснение, тем самим будут сужены права такого участника общества.
Василь Кисиль, старший партнер ЮФ «Василь Кисиль и партнеры», также отмечает, что поскольку договор об учреждении общества является консенсуальным, а не реальным, то есть права возникают с момента достижения согласия, следовательно - ограничивать участника в таких правах нельзя.
В завершение члены совета отмечают, что на данный момент голоса таких участников стоит учитывать, но в то же время они рассматривают возможность обращения в ВСУ по данному вопросу и заняться разработкой необходимых изменений в законодательство.
4. Каким образом хозяйственному суду защитить нарушенные корпоративные права акционера (право требовать осуществления обязательного выкупа АО принадлежащих ему голосующих акций), если последний голосовал против принятия решений о предварительном одобрении значительных сделок, которые могут совершаться обществом на протяжении не более чем одного года с даты принятия такого решения?
Также возникает вопрос, в какой момент у акционера возникает право требовать осуществления обязательного выкупа АО принадлежащих ему голосующих акций: после принятия общим собранием решения о предварительном одобрении значительных сделок, против принятия которых он голосовал; или с наступлением юридического факта - совершения значительной сделки, или же такое право не возникает.
А. Онуфриенко считает, что в разъяснении для судей должна содержаться следующая формулировка: «суды должны исследовать, какое именно решение было принято на общем собрании:
- решение об одобрении сделки;
- решение о предварительном одобрении сделки, тем самим разрешающее на протяжении года менеджменту делать что угодно;
- решение о предварительном одобрении, требующее дополнительного решения для одобрения конкретной сделки».
Насчет момента возникновения права г-н Онуфриенко четко обозначает, что о принятии конкретного решения менеджментом акционер может и не узнать, а вот такая норма гарантирует права акционера, обеспечивая ему право «проголосовать ногами» и уйти из общества.
Но такой подход А. Онуфриенка вызывает сомнения у Олега Подцерковного, заведующего кафедры хозяйственного права и процесса Национального университета «Одесская юридическая академия», который заявляет, что таким образом мы противоречим выводам ВСУ.
Имеется ввиду дело № 07/5026/796/2012 Хозяйственного суда Черкасской области, пересматривая постановление кассационной инстанции по которому ВСУ указал, что «… законодатель разграничивает такие понятия как «решение о совершении значительной сделки» и «решение о предварительном одобрении» значительных сделок». При этом принятие общим собранием акционеров решения о свершении значительной сделки корреспондирует исполнительному органу общества обязанность совершить конкретную значительную сделку. В то же время, принятие общим собранием акционеров решения о предварительном одобрении значительных сделок, которые могут им совершаться в течение года, означает только согласие на возможность совершения значительных сделок в будущем. И это не имеет следствием реальное наступление юридического факта, с которым закон связывает возникновение в АО обязанности осуществить выкуп акций в акционера».
На такое замечание г-н Онуфриенко парирует, что его формулировка «нужно исследовать» как раз и является реверансом в сторону ВСУ.
В целом же, конкретного ответа пока нет, он должен появиться в процессе подготовки соответствующего проекта постановления Пленума ВХСУ.
5. Распространяется ли исковая давность на требования о признании недействительными решений общих собраний участников хозяйственного общества? Вопрос применения ч.1 ст. 100 ГК в сочетании с п. 1 ч.1 ст. 268 ГК относительно разграничения понятий «права участия в управлении делами общества» и «права участия в обществе», которое является личным неимущественным правом и к защите которого не применяются сроки исковой давности.
Проблема в этом случае касается ООО, поскольку в отношении АО определен срок исковой давности в 3 месяца.
Г-жа Кузнецова разъясняет, что нельзя смешивать право на участие в обществе с правом обжаловать решение общего собрания, со ссылкой на статью 100 ГК. В целом же Н.Кузнецова рассматривает возможность применения в данном случае аналогии ст. 50 Закона об АО.
В возможности, да и в необходимости применения сроков по аналогии уверены далеко не все. В частности, некоторые члены совета утверждает, что в данном случае нет никакого пробела в законодательстве, и следует применять общий срок исковой давности - 3 года. А в дальнейшем - ситуация должна быть урегулирована законодателем, который бы указал специальный срок исковой давности для ООО.
Но пока закона нет, Татьяна Козыр, судья ВХСУ, предлагает детально выписать, что такое «право на участие в обществе» и «право на управление обществом», так как не у всех участников общества есть право на участие в управлении обществом. Сделав это, можно будет спокойно выйти на общую норму, резюмирует судья.
6. Принадлежат ли корпоративные права к объектам, которые не могут быть предметом залога? Вопрос возникает в контексте ч. 5 ст. 4 Закона «О залоге», ст. 100, ст. 269, ч.5 ст. 576 ГК.
Елена Беляневич, отмечает, что в данном вопросе стоит исходить из анализа того, что собой являют корпоративные права. Что же касается залога, то несущественно, каким образом будет назван данный договор. Даже если он будет назван как договор залога корпоративных прав, но по сути это договор залога доли в обществе, то это приемлемо точно также, как и акция может быть предметом залога.
По данному вопросу взгляды членов совета направлены приблизительно в одну сторону - они считают, что предметом залога может быть доля в обществе, а не корпоративные права. Так как корпоративные права включают в себя, кроме имущественных, еще и неимущественные, личные права. Но в то же время следует учитывать, насколько такую долю можно юридически и фактически выделить.
