- Алексей, многих твоих коллег по адвокатуре интересует: как тебе удалось оказаться в столь резонансном и громком процессе по делу Геннадия Корбана в качестве бесплатного государственного защитника? Ведь это уже не первый случай - ты также оказался на месте во время задержания Главы Госслужбы занятости Ярослава Кашубы. Случайное везение либо целенаправленный расчет?
- Все знают, что я сдал экзамены в системе государственной правовой помощи и являюсь адвокатом, работающим на постоянной основе с Центром БПП. Между нами заключен официальный контракт, на основании которого я предоставляю услуги при задержаниях, при отдельных процессуальных действиях. На каком-то этапе своей карьеры я принял решение глубоко нырнуть в эту систему, чтобы разобраться, как она функционирует, понять ее плюсы и минусы. Как не крути, но на сегодняшний день это в любом случае работа, которая оплачивается, пускай и не так щедро. И мне просто стыдно за тех коллег, которые плачут и жалуются на нехватку клиентов и работы. Честное слово, иногда хочется дать леща за подобную лень или жадность.
На каком-то этапе, когда юридический рынок лег, я понимал, что мы должны работать над клиентской базой. По моему глубокому убеждению, единственным верным способом работать на этом рынке, быть востребованным, а также иметь постоянную практику является система бесплатной правовой помощи. Я понимал, что если не пойти в БПП, то крутиться на этом рынке будет очень сложно. Не потому, что я малоизвестный адвокат, а потому что в будущем мне будет сложно выйти на рынок специалистов в уголовном процессе. Сегодня на этом рынке безусловно есть чем заниматься, но тут существуют свои звезды, допрыгнуть до уровня которых очень сложно. Чтобы взобраться на эту верхушку, есть два пути - бегать и всем себя предлагать либо брать любую работу, благодаря которой тебя заметят. Чтобы ты понимал, я брался за любую работу в БПП - и за задержание наркоманов, и за грабежи, хулиганство. За любые мелкие дела. Адвокат должен защищать каждого - это его долг.
- С чего все-таки началась история, связанная с задержанием Геннадия Корбана?
- На самом деле, это не так легко - быть дежурным в системе БПП. Когда ты дежуришь, тебе могут позвонить даже ночью. В день задержания г-на Корбана был официальный график, согласно которому я должен ответить на любой вызов в выходной день. Но все знают, что я пока что не женат и я просто двинут на своей работе. В тот день мне поступил телефонный звонок из Центра БПП. Попросили выехать на задержание в Генпрокуратуру, на что я ответил согласием. Я спросил у звонившей девушки: к кому мы едем? А в ответ услышал - гражданин Курбан. То есть сотрудница БПП и сама толком не владела информацией о личности задержанного. И только тогда, когда я приехал в Генпрокуратуру, только тогда вспомнил об утренних новостях и осознал суть происходящего.
- Как так произошло, что именно адвокат, предоставленный системой БПП, участвовал в заседании об избрании меры пресечения? Ведь у г-на Корбана в Днепропетровске есть целая плеяда собственных адвокатов, которые наверняка профессионалы своего дела.
- Я могу точно сказать, что все эти хороводы правоохранительных органов и наша любимая игра в «прятки» или «найди клиента» отчасти повлекли за собой то, что они пытались сбить защиту на начальном этапе. Так, часто случается, что никто из адвокатов не знает точного места нахождения своего клиента. Мы видели это не один раз, в том же деле с Денисом Бугаем, которого искали по всему Киеву. В этом случае Геннадия Корбана выхватили из Днепропетровска, повезли в Киев, оттуда в Чернигов, а потом обратно в столицу. Сейчас я понимаю, что они просто пытались найти людей, которые при всем фактаже, который сыплется, как песочный домик, готовы взять на себя ответственность и уведомить о подозрении. В итоге они нашли их в Киеве.
- Многим коллегам адвокатам очень понравилось твое выступление на судебном заседании, которое транслировалось в прямом эфире. Действительно, это было весьма красноречиво, но в чем все-таки главная процессуальная ценность той маленькой победы?
- Это была небольшая победа не только нашей команды, но и адвокатуры над прокуратурой в целом. Моя победа состоит лишь в том, что я выбрал правильную тактику. И то, что они выпустили и вновь задержали клиента по истечении 72 часов, - это был их проигрыш. Они сделали это от растерянности, нарушив закон. Адвокаты их переиграли. Я смог выбрать наиболее оптимальную форму ведения процесса, при которой в напряжении держались общество, СМИ, суд, прокуратура. Все эти составляющие были задействованы настолько, что никто не мог повести себя иначе, чем по тому сценарию, который мы написали. Мы чувствовали себя режиссерами в этом процессе. Самая главная ценность в том, что в этом футбольном матче мы владели инициативой и гоняли их в технической части неготовности к процессу. В черниговском суде мы выбрали такую модель поведения, но в Печерском районном суде г. Киева это бы не прошло. Там пришлось бы придумывать совсем иную стратегию.
- Что ж, если использовать аналогию с футбольным матчем, то почему же тогда в вашем составе произошла замена и тебя убрали с поля? Многие видят в этом политические мотивы.
- На самом деле закончилось мое дежурство и поручение Центра БПП. Политики тут нет, тут скорее есть переформатирование стратегии. Я ведь снова играю.
- Как произошло твое первое знакомство с г-ном Корбаном и благодаря чему, на твой взгляд, удалось завоевать доверие клиента, который в итоге подписал с тобой договор на предоставление правовой помощи?
- Думаю, мне удалось понять клиента и показать ему эффективность своей работы. Ведь в начале меня не пускали к Геннадию Олеговичу порядка трех часов. Мне и другим адвокатам угрожали, обещали выбросить из помещения. Конечно, когда семь сотрудников спецслужбы в бронежилетах в масках и автоматами, да еще и с собакой, находятся в служебном помещении, каждый может быть смелым и угрожать адвокату. Когда я наконец пробился к клиенту, то могу точно сказать, что Геннадий Олегович абсолютно не был растерян, не был выбит из седла… Но к адвокату, предоставленному государством, порой относятся без доверия… Безусловно, его первый вопросы был: «Вы кто?». За мной уже зашел Андрей Богдан, который уже был его адвокатом ранее, он подтвердил необходимость моего присутствия: «Это адвокат из Центра БПП. Так должно быть по закону». Ну а когда уже началась вся эта процессуальная борьба, мне как раз удалось дать понять клиенту, что я за него борюсь, что я не подсадной адвокат от прокуратуры. И что я могу ему помочь. После того, как действие моего поручения от Центра БПП подошло к концу, а клиента отпустили из зала суда, меня пригласили на чашечку кофе (смеемся - прим. ред.) в Днепропетровск к Геннадию Корбану, где в итоге мне предложили присоединиться к команде защиты.
- Из кого состоит команда защитников и как между вами распределена работа?
- Команда состоит из 5 человек, у всех есть определенный сектор работы. Мы работаем по всем направлениям, начиная с построения стратегии защиты клиента, пишем процессуальные документы, обжалуем незаконные действия следователей, вносим заявления об уголовных нарушениях в единый реестр. Я, в частности, работаю над сбором доказательств по ряду эпизодов, собираю информацию, которая была осветлена иностранными СМИ. Большую роль в этом играет сам Геннадий Олегович. Я могу однозначно сказать, что если человеку дать адвокатское удостоверение, он будет отнюдь не рядовым адвокатом. Он понимает процесс, уже разбирается в деталях и играет не последнюю роль в своей собственной защите.
- Как будет в дальнейшем выстраиваться линия защиты?
- Могу лишь точно сказать, что в ближайшее время это уголовное дело рассыплется полностью. Наша задача - сделать все возможное, чтобы это произошло поскорее и чтобы человек мог вздохнуть спокойно, потому что дело просто абсурдное. Видимо, была задача сформировать какое-то уголовное дело на Корбана. Вот его и сформировали - какое-то уголовное дело.
- Ты сегодня приехал на интервью с охранником, чего ранее за тобой никогда не замечалось. Означает ли это, что на тебя оказывается давление или существуют определенные риски, которых необходимо избежать?
- Сегодня наблюдается сильнейшее давление фактически на каждого адвоката по данному процессу. Причем я уведомил и Совет адвокатов, и Национальную ассоциацию адвокатов Украины о том, что относительно нас возможны любые провокации. Сегодня были взломаны все ящики нашей электронной почты, все мессенджеры, кто-то пытался получить доступ к облачным сервисам. За нами ведется наружное наблюдение, причем весьма очевидное. В отношении меня уже пытались совершить ряд провокаций. К примеру, недавно по просьбе одного из коллег я приехал к клиенту по банальному вопросу - осмотр вещей, среди которых могли быть краденые предметы на сумму до 500 у. е. На месте оказалось 8 сотрудников ОБЭП и следователь. Однозначно, готовилась какая-то провокация.
Кроме этого, к моим соседям звонят чужие люди, спрашивают обо мне, наводят справки. А ко мне приходят какие-то новые клиенты, которые напрямую предлагают совершить действия, выходящие за рамки адвокатской этики. Конечно, я не святой и мог в пылу процессуальной борьбы совершить действия, имеющие признаки нарушения правил адвокатской этики. Например, ответить в той же форме, когда на меня в процессе поднимают голос или оказывают давление. Поэтому я знаю, что по данным фактам дана команда писать на меня жалобы, чтобы дискредитировать и выкинуть из процесса.
- Твое выражение о «процессуальном изнасиловании», которое ты применил в ходе судебного заседания, было весьма эмоциональным и потешным для зрительской аудитории. Коллеги оценили. Но насколько оно вкладывается в рамки той же самой адвокатской этики? Ведь судья, какой бы он не был, должен оставаться для адвоката «Вашей честью».
- Да, это может иметь косвенные признаки нарушения адвокатской этики и за это меня тоже могут попытаться наказать. Но я думаю, что если у нашего законодателя случается «законодательная диарея», когда Рада пачками принимает бессмысленные нормативные акты, то в нашем случае было именно «процессуальное изнасилование». Я считаю, что вещи нужно называть своими именами и быть жестким в их использовании. Если этот термин станет крылатым, я буду только рад.
С адвокатом ЮК «Баристер» Алексеем Шевчуком беседовал Сергей Саченко
