Как-то общепринято представлять офшор в виде какой-то панамской компании с акциями на предъявителя, через которую воруются деньги условного «сумыоблавтодора» чиновником-коррупционером. На самом деле, представление об этих понятиях соотносятся друг с другом как кинолог и кино. На сегодняшний день глобальный офшор - это набор инструментов, при помощи которого предприниматели оптимизируют свои бизнес-процессы в плане налогообложения и перемещения финансовых средств. Это фактор свободной конкуренции - основы либерального общества.
Сейчас же идет война за глобальный privacy каждого во всех смыслах (извините за пафос), а офшор - одна из функций privacy, его финансовая сторона. Что, собственно, происходит: к 2025 году подавляющее количество стран в полной мере примут правила тотальной налоговой прозрачности BEPS, CRS и MLI. Вся (!) информация о человеке (в финансовой части) будет доступна и закольцована, начиная от данных предыдущей налоговой декларации; полученных любых доходах в любой стране мира как физическое лицо, как бенефициарный владелец бизнесов и какие расходы он осуществил. При этом учитываются такие факторы: налоговая резидентность человека, центр его экономических интересов, корреляция налоговых ставок по всей цепочке его бизнесов, заканчивая им как физлицом. В результате он получает счет на уплату налогов с учетом всего вышеописанного. Ну, как ежемесячную квитанцию на оплату из ЖЭКа сейчас.
Уже запускаются информационно-контроллинговые процессинговые продукты для контроля не только налогов, но и финансовых потоков как юридических, так и физических лиц. Основные «точки» получения информации - банки, финансовые площадки, таможенные и налоговые органы и прочее. Что интересно, внешнему контролю будут подлежать денежные транзакции, структура собственности компаний, партнеры по бизнесу, информация о сотрудниках, рынки сбыта, технологические аспекты производства, конкурентная (в том числе налоговая) среда. Контролироваться и субъективно оцениваться будут «экономический смысл» хозяйственных операций и норма прибыли. Большая часть этих позиций относится к категории «коммерческая тайна» и открытый доступ к ним просто убивает здоровую предпринимательскую инициативу и принципы конкурентности.
Об «объективности» борьбы с глобальным офшором красноречиво говорится в реплике американской судьи по делу об уклонении от уплаты налогов компанией Google. На замечание представителя компании в суде относительно того, что Google, исключительно на законных основаниях, вел свою деятельность в Европе через Ирландию, законно используя налоговые преференции, судья победоносно заявила: «Да, вы действовали законно, но аморально!». Овации в зале заседания. Налицо вопиющий перекос в адекватности понимания термина «морально». А насколько было «моральным» использование в открытых источниках (в том числе и в качестве фактора давления на конкретных людей) добытая преступным путем информация о клиентах с серверов панамской компании MossacFonseca?
Или такой показательный момент в плане «последовательной и морально выдержанной» борьбы с глобальным офшором. В конце 2017 министры финансов стран членов ЕЭС выдали очередной «черный список» стран, «которые делают недостаточно для борьбы с уходом от налогов». И что им за это будет? Со слов Министра финансов Франции Брюно ле Мэра, какие именно санкционные меры будут применены, решится позже. Еще не придумали.
Борьба за личный интерес и приватное пространство, а глобальный офшор - это его экономическая составляющая, не закончится никогда. Это уже по Дарвину. В конце концов, бизнесмены уйдут в глухой офшор типа Кайман и Багамских островов. Вот именно тот случай, когда действительно деньги уйдут в офшор, т. е. и компания и банковский счет будут на Кайманах. Кем-то реально рассматриваются варианты уйти в параллельный мир криптовалют. Но, по моему мнению, большинство людей будут моделировать свои бизнес-схемы и планировать налоговые выплаты с проведением риск-анализа законодательства и налоговых ставок по всей группе компаний в разных юрисдикциях с выходом на конечных бенефициаров. Во всяком случае, этому свидетельствует наш опыт работы с клиентами за последние года два.
Уже сейчас офшор для грамотного украинского бизнесмена выглядит в виде венгерской компании (налог на прибыль 9 %) со счетом в местном банке, «бюджетном» офисе (стол, стул, телефон), понятной историей бизнеса с точки зрения sabstance. Или аналог в ОАЭ.
В свою очередь, налицо и элементы «контрдеофшоризации». Часть стран - налоговых гаваней (в их числе в основном классические офшоры Британского Содружества) холодно относятся к мировой борьбе с «аморальной» налоговой конкуренцией. Не присоединяются к международным организациям по борьбе с разного рода «отмыванием и противодействием» и блюдут клиентскую конфиденциальность. За это периодически попадают в разные «черные списки» (а зачастую из них и не выходят), их банки имеют перманентные проблемы с банками-корреспондентами, в основном по долларовым позициям. Но суммы, находящиеся на клиентских счетах, того стоят.
Так же есть тенденция цивилизованного (в духе времени, так сказать) варианта тихого «вползания» в режим налоговой гавани. В налоговую конкуренцию включились страны - экономические карлики. Почин Эстонии, в контексте определения нулевой ставки на прибыль в целях привлечения инвесторов, подхватила Грузия. С января 2018 года в Латвии так же отсутствует налог на прибыль. То есть если прибыль не распределяется и не выводится в качестве дивидендов, то налог отсутствует. На уровне десятипроцентного налога на прибыль находятся Кипр, Венгрия и Болгария.
В борьбу за налогоплательщиков - физлиц с 2017 включились Андорра и Мальта. Они предлагают очень выгодные условия получения статуса налогового резидента и, собственно, льготные налоговые ставки для физлиц. Кипр вовсю торгует инвестиционными паспортами. ОАЭ объявили нулевые налоговые ставки как для бизнесов, так и для налоговых резидентов-физлиц, и тут же попали в новый «черный список» ЕЭС, о котором упоминалось выше.
И еще раз вернемся к Украине. Перманентная ситуация, происходящая в стране, весьма прогнозируемо влияет на возможность доступа к информации по зарубежным компаниям и банковским счетам. Коллега из Таллинна еще лет десять назад говорил, что запросы из соответствующих украинских органов приходят в Эстонию оформленные в полном соответствии и уже на эстонском языке. То есть в большей степени возможность получать информацию используется политическими и бизнесовыми конкурентами в своей межвидовой борьбе, а не с целью возврата каких-то денег в какую-то отечественную экономику.
Сама же Украина пока не приняла в полном объеме правила относительно КИК (контролируемые иностранные компании), CRS и MLI. Но находится в процессе: довольно схоластическом и слабо предсказуемом. Взять, к примеру, вдруг выстрелившую законодательную инициативу по введению налога на выведенный капитал с января 2019 года.
Еще с 2014-го года наши законодатели подбираются к полноценному внедрению правил относительно КИК и CRS (выявление незадекларированных активов и доходов и налогообложения на уровне бенефициаров) - проект Закона ВР № 1112 и заканчивая последней инициативой 2017-го за № 6502. Пока мы находимся в выгодном «подвешенном» состоянии: правила КИК и CRS пока не интегрированы в законодательство Украины, отсутствует автоматический обмен информацией, нет определения «места эффективного управления и центра жизненных интересов». Такая тихая «контрдеофшоризация» объективно используется отечественным бизнесом в конкуренции с зарубежным, где нет обязательной продажи валюты, где проценты по кредитам в разы меньше украинских, а страна не находится на 80-м месте в рейтинге условий ведения бизнеса.
Владимир Гаркуша,
Директор КАС Груп
