До недавних пор юристы в сфере международного арбитража традиционно уверенно продвигали своим клиентам идею о перспективности разрешения существующих или потенциальных споров путем арбитража, в основном ссылаясь на универсальность действия Нью-Йоркской конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 г. и, конечно же, арбитрабельность таких споров. Последняя как бы служит некой государственной гарантией обязательного исполнения решений международных арбитражных трибуналов, за исключением эффективного применения оснований для отказа в исполнении. И в связи с этим формат урегулирования транснациональных споров существенно проигрывал арбитражу, в первую очередь, ввиду отсутствия унифицированных и понятных для всех правил исполнения решений иностранных судов. И несмотря на попытки внедрения в международном праве механизмов, регулирующих вопрос признания и исполнения иностранных судебных решений, в частности, путем принятия соглашений, регламентирующих порядок взаимного исполнения судебных решений, или Гаагской конвенции в отношении соглашений о выборе суда 2005 года, или брюссельского положения Регламента (ЕС) 1215/2012 «О юрисдикции, признании и исполнении судебных решений по гражданским и коммерческим делам», или новой Луганской конвенции в редакции 2007 г., а также других инструментов - в конце концов так и не удалось обеспечить применение гармонизированных для большинства юрисдикций правил исполнения иностранных судебных решений.
Однако в 2019 году ситуация относительно изменилась в связи с принятием Гаагской конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных судебных решений по гражданским или торговым делам. И по этому поводу мы рады поделиться нашим видением потенциала вышеуказанной конвенции.
|
Сергей Ярошенко |
Во-первых
Конвенция предлагает внедрить унифицированную международную систему признания и исполнения решений иностранных судов. С точки зрения нормативного регулирования в международном праве, это беспрецедентный инструмент, один из немногих без привязки к конкретному региону или торговому блоку, который призван упростить международный судебный процесс. В некой степени Конвенция о признании судебных решений следует логике Нью-Йоркской конвенции 1958 г., фокусируясь на создании общего подхода к признанию и исполнению судебных решений в иностранных юрисдикциях.
На практике признание и приведение к исполнению решений именно иностранных судов является более сложной задачей в сравнении с решениями арбитражных трибуналов. Такая ситуация вызвана процессуальными особенностями законодательств каждой отдельно взятой юрисдикции, что влияет на оперативность, стоимость и четкость понимания перспектив судебных разбирательств еще на досудебных стадиях.
Во-вторых
Конвенция о признании иностранных судебных решений является неким апгрейдом Гаагской конвенции о выборе суда 2005 г. В сравнении с последней новая конвенция значительно шире по своему охвату, поскольку создает правила в отношении судебных решений не только по делам, в которых были вынесены решения на основании соглашений о выборе суда.
В-третьих
Конвенция содержит уже обычные для всех в практике арбитража исключения в отношении признания и исполнения. В частности, согласно статье 7 Конвенции, к основаниям для отказа относятся обстоятельства (і) c существенным отклонением от процедуры уведомления или направления искового заявления, (іі) получения судебного решения путем мошенничества, нарушения надлежащей правовой процедуры, (ііі) неследования юрисдикционным требованиям суда, открывающего производство, (iv) нарушения публичного порядка запрашиваемого государства, или (v) несовместимости с другим решением, вынесенным запрашиваемым государством между аналогичными сторонами.
|
Валерия Шаблий |
В-четвертых
Статьей 23 Конвенции предусмотрено положение об «уступке» в пользу соглашений, заключенных по тому же вопросу до или после принятия Конвенции. По своему замыслу Гаагская конвенция о признании судебных решениях предоставляет отсылку к региональным или двусторонним соглашениям для избежания отмены более точно отлаженных региональных соглашений общими положениями Конвенции. Таким образом, 23 статья разрешает Конвенции об исполнении иностранных судебных решений применяться вместе с Конвенцией о соглашениях о выборе суда.
Предусматривается, что режим Конвенции о соглашениях о выборе суда будет применяться к оценке оснований юрисдикции в случае исключительного выбора суда. В свою очередь, Конвенция о признании судебных решений охватывает и другие юрисдикционные основания.
При этом позитивным является то, что предусмотренное совместное применение режимов признания и использования обеими конвенциями позволяет воспользоваться нормами того режима признания и исполнения иностранного судебного решения, который является более благоприятным.
Напоследок
Гаагская конвенция устанавливает общий режим обязательного признания и исполнения иностранных судебных решений по гражданским и коммерческим делам между государствами - подписантами Конвенции. Соответственно, судебные решения должны соответствовать минимальным юрисдикционным требованиям для признания и исполнения в одном государстве для возможности их признания и исполнения в другом государстве. К данным требованиям относятся место пребывания ответчика или его коммерческого предприятия в государстве происхождения, или то, что ответчик обращался в юрисдикции государства происхождения, или был признан ответственным за причинение вреда в государстве происхождения.
В сухом остатке
Существует мнение, что в случае успешного принятия государствами Гаагской конвенции о признании и исполнении иностранных судебных решений арбитражные юристы могут потерять часть арбитражной работы в результате предпочтений урегулировать споры в национальных судах.
Тем не менее, по нашему ощущению, вступление Конвенции в юридическую силу спровоцирует исключительно положительные последствия. Именно благодаря действию Конвенции будет больше возможностей эффективного решения трансграничных споров в связи с появлением еще одной альтернативы. В результате обращение в государственные суды сможет быть не менее перспективным, чем в арбитражи.
Сергей Ярошенко,
старший юрист ЮФ Evris
Валерия Шаблий,
младший юрист ЮФ Evris
